Дом, в котором жило искусство. Ольга и Лидия Соловьевы

Трудно  представить себе Цавтат без пешеходной дорожки вокруг галечного пляжа Дуги-Рат, которая является одной из самых красивых прогулочных аллей на Адриатике. Эта аллея неразрывно связана с любимым пляжем жителей Цав-тата, «Камен-Мали», к которому  примыкает дом, известный поколениям местных жителей как "Дом русской". Однако по мере того, как неумолимо течет время, все меньше людей помнит, кто же на самом деле была та, ныне безымянная, русская.

В тридцатых годах прошлого века дом построила семья Соловьевых, которая сю-да приехала из Одессы после Октябрьской революции. Прежде чем переехать в Цавтат, Соловьевы жили в Белграде. До этого отец семейства Михаил Алек-сеевич Соловьев (1874-1950) работал судьей в городе Нови-Сад. Его женой была Марина Васильевна (1875-1953), и у него было две дочери, Ольга (1900–1974) и Лидия Ираклиди (1893–1995), которая из Одессы бежала вместе с мужем сначала в Скопье, а позже присоединилась к семье в Белграде.

Вскоре дом Соловьевых в Цавтате становится излюбленным местом встреч людей искусства и интеллектуалов. В семье, кроме русского языка, говорили по-французски, по-немецки, по-английски. Хотя семья была православной веры, она соблюдала и католические религиозные традиции.

Ольга Михайловна Соловьева была известной балериной и выступала не только в Белграде, Сараево, Загребе и Мариборе, но и гастролировала по всему миру, а также была и талантливая актриса. В Белграде Ольга Соловьева была солисткой балетного ансамбля национального театра. С 1924 до 1929 года она работала с выдающимися русскими хореографами и танцорами Михаилом Фокиным и Михаилом Мордкиным. Одновременно она получает небольшие роли в в фильмах. Сначала в Италии, а потом и в Голливуде.

После того как она вернулась в Белград, она вращается в кругах богемы, участвует в театре в балетных постановках и играет в первых звуковых фильмах, в основном комедиях, режиссера Александра Черепова. В Белграде она жила жизнью голливудской звезды. Так она себя вела, и так была оформлена ее белградская квартира: «слева и справа, рядом с кушеткой, по которой разбросаны райские птицы, ленты и бусины, украшения для сцены, две большие леопардовые шкуры, специально привезенные для забав маленькой обезьянки, которую она привезла из Западной Индии. Среди этой экстраваганции мадемуазель Соловьева в ослепительно красивом синем японском кимоно, после четырех лет скитаний по свету, повествует о своих невероятных приключениях». Так живописная обстановка и темперамент знаменитой балерины были описаны в каком-то из журналов того времени.

Ее балетная карьера из-за серьезной травмы колена сошла на нет в середине 30-х годов. Новую жизнь Ольга Соловьева начинает в Цавтате, где и поселилась навсегда, говоря, что Цавтат напоминает родную Одессу. Со временем к ней присоединяются родители, а после Второй мировой войны в Цавтат переезжает и старшая сестра Лидия Ираклиди с мужем Владимиром.

Дом на возвышенности Рат, с видом на Дубровник, становится местом веселого времяпрепровождения интеллектуальных кругов местного населения, оте-чественных и зарубежных художников. Дом, в котором жило искусство, был от-крыт для всех. Ольга Соловьева является одной из основательниц  «Дуб-ровницких летних игр». Долгие годы она была бессменным хореографом этой ставшей знаменитой манифестации. Кроме того, она основала танцевальное от-деление при Музыкальной школе Дубровника.

Друг Ольги, художник Коста Страйнич, искусствовед и реставратор и талан-тливый преподаватель живописи, привил Ольге интерес к живописи и скульп-туре. Именно в его ателье из Ольги Соловьевой вышел скульптор и очень хоро-ший портретист.

До сих пор в Цавтате, в доме-музее Буковац, в Пинакотеке, в Художественной га-лерее и музыкальной школе Дубровника хранится несколько портретов и гип-совых портретных бюстов ее друзей, а также знаменитых жителей Цавтата и зна-менитостей с мировым именем. 

В доме-музее Буковац хранятся три произведения Ольги Соловьевой. Портрет ее подруги Елицы Буковац и две посмертные маски трагически погибших дочерей Елицы. Четкие портретные характеристики, легкость и тонкая обработка поверхности отличают портреты Дон Иво Дагонига и Михаила Соловьева в цавтатской Пинакотеке приходской церкви Святого Николая. Ольга написала портрет великого пианиста Святослава Рихтера, а также портреты частых гостей ее цавтатской резиденции, таких как композитор Арам Хачатурян и виолончелист Мстислав Ростропович. Конечно же, и сама Ольга позировала своим друзьям для портретов. Сохранились портреты, которые написали художники Дульчич и Станич, а в доме-музее Буковац портрет Ольги Соловьевой написан Елицей Буковац.

Ольга умерла в 1974 году и похоронена на кладбище Святого Джурджа. Дом, исполненный духом искусства и воспоминаниями о прошлых временах, она завещала Летним играм в Дубровнике с пожеланиями, чтобы он стал местом для старых и бедных художников. Эта благородная цель, после того как во время последней войны дом был сожжен, а затем и продан, к сожалению, не осуществилась.

Старшая сестра Лидия Михайловна Ираклиди была дипломированным исто-риком. После Октябрьской революции они с мужем Владимиром Алек-сандровичем Ираклиди чудом пролезли на уже переполненный английский ко-рабль. Они думали, что едут на Мальту или в Египет, когда им сказали, что они отправляются в Югославию. Владимир Александрович по рассеянности по пути потерял чемодан с драгоценностями, поэтому им пришлось остановиться в Скопье и остаться там на ближайшие три года. Лидия работала в банке, а также корреспондентом нескольких иностранных газет, а муж - в библиотеке. Вскоре пара переезжает в Белград, а поскольку Лидия увлеклась косметикой и даже закончила курсы косметологов в Париже, то в Белграде она открыла свой салон красоты. В то время под косметикой подразумевался исключительно броский макияж, и было известно, «кто пользуется макияжем», поэтому ее первыми клиентками были жены иностранных послов. Тем не менее, со временем недоверие исчезло, и женщины начали приходить. Лидия также, начиная с 1931 года, писала советы по уходу за лицом и рекомендации косметологам для модных журналов и тем самым приобрела известность в модных кругах. Она советовала женщинам: «Будете умны, если можете, добры, если хотите, но всегда вы должны быть красивы». 

Вот как сама Лидия описала их путь в эмиграцию:

«Было мне 27 лет – жила в Одессе. А этот город переходил из рук в руки 18 раз: то к белым, то к красным, то украинцам, то немцам, то французам, грекам... Нам уже всё это было невмоготу. Захватив с собой два чемодана, в 1920 году муж и я направились в порт, где стояли на якоре английские пароходы, уже переполненные беженцами. Матросы сделали живую цепь, отгораживая тех, кто еще стремился проникнуть на борт. Благодаря моему знанию английского языка и привлекательной внешности – 64 года тому назад я довольно хорошо выглядела – нас пустили на пароход. Я думала, он плывет на Мальту и в Египет, а там нам сказали, что везут нас в Югославию, вернее – в Королевство сербов, хорватов и словенцев. Я ужасно расстроилась – не видать мне пирамид. Отправляемся в Сербию, а там одни холмы да козы. И прибыли мы в Скопье. Нас радушно встретили и повели в турецкие ночлеги. Помню, будто это было вчера – 15-е февраля, нас пять супружеских пар. Улеглись мы спать, и каждый из нас прячет свои сумки-портфели под подушку. При мне были документы, а у моего мужа золото и деньги. Нас разбудили уже в 6 часов утра – продолжить путь на Белград. Мы побежали к вокзалу, а я замечаю, у моего мужчины пустые руки. Спрашиваю: – Портфель где? – А он: – Я думал... – А что ты думал?! Мы остановились посередине моста Царя Душана, я и смотрю: Шара-гора, вся под снегом... блестит... небо темносинее и сапфировое, цветет миндаль – целые облака розовые, мимо проходят женщины с чадрой, мужчины в фесках. Меня обуял хохот, говорю: – Сейчас, когда мы лишились всего, давай останемся здесь, насладимся этими красотами! Прожили мы в Скопье три года. Я легко устроилась на работу, так как знала пять мировых языков. Служила я в банке, а муж – в библиотеке. Потом мы переехали в Белград».

Пережив в Белграде аресты Гестапо и подкупом освободившись из тюрьмы, после Второй мировой войны Лидия Михайловна поселилась у сестры Ольги на ее вилле «Камен-Мали» в очаровательном городке Цавтат близ Дубровника.

Отец сестер Лидии и Ольги, Михаил Алексеевич Соловьев дожил до глубокой старости, умер в 1950 году и похоронен в Цавтате, на кладбище Святого Георгия. Мать Марина Васильевна переживет его на три года. Похоже, что начало пятидесятых для сестер стало временем ухода близких. В 1951 году умирает и муж Лидии Владимир Александрович Ираклиди.

После того как сестры остались одни, похоронив своих близких на кладбище для иностранцев, они стали интенсивно заниматься общественной жизнью. Они и до этого занимались просветительской деятельностью среди местных жителей, но сейчас это стало смыслом их жизни. Ольга учила девочек из малообеспеченных семей рукоделию, хорошим манерам и танцам, а Лидия местных жительниц обучала искусству ухода за собой. 

Однако возрождение сестер Соловьевых в мире искусства начинается в 1950 году, с основанием Дубровницких летних игр. После того, как в течение последующих трех лет они потеряют близких, Игры заменят сестрам семью, но не только. Манифестация даст им также мощную и содержательную культурную идентичность, по которой мы и сегодня говорим о них. Ольга Соловьева стала постоянным хореографом Дубровницких летних игр, с которыми она сотрудничала до самой смерти, более двадцати лет. В пятидесятых годах, в музыкальной школе Дубровника, она сформировала и возглавила балетный отдел. Это были времена нехватки и нищеты, но Дубровник был достаточно большим городом, чтобы иметь свою балетную школу.

Ольга умерла рано, весной 1974 года. Ее могила также находится на кладбище Святого Джуржа, рядом с могилами отца и матери. Лидия продолжала жить в доме на «Камен-Мали», среди картин и статуй, и среди призраков. Она все еще общалась с людьми, принимала их у себя в доме, заводила новые знакомства и дружбу, но волновалась, что их с Ольгой завещание наследники не исполнят, что Летние игры в Дубровнике не откроют здесь дом для старых и бедных художников.

Ее сомнения оправдались.  Вилла на «Камен-Мали» была сожжена, причем произошло это в то время, когда Цавтат уже был свободен. Здесь были сожжены материальные следы жизненного пути русской эмигрантской семьи, а также важная часть истории Дубровницких летних игр. Вилла сгорела, но в Цавтате, наверняка, еще живут те, кто хорошо помнит сестер Соловьевых, хранит их фотографии в своих семейных альбомах и документы среди домашних мемуаров. Наверняка, где-то в Цавтате или Сараево сохранились коробочки из-под косметических препаратов Лидии. В художественной школе стоит бюст Святослава Рихтера, который Ольга подарила школе еще при жизни.

К сожалению, даже организаторы и участники Дубровницких летних игр уже не знают, кем были сестры Соловьевы. Их именем не названа ни одна улица, ни одно учреждение в Дубровнике.

Лидия пережила младшую сестру на 20 лет. Она была человеком исклю-чительной интеллектуальной и духовной силы, а с Цавтатом ее связывала боль-шая любовь и некая неземная предопределенность. Однако, судьба не хотела, чтобы она упокоилась на кладбище Святого Георгия, где покоятся ее родители, муж и сестра. Старейшая русская эмигрантка первой волны скончалась как «бе-женка». В годы войны 1990-х годов в Хорватии, с острого скалистого морского мыса «Камен-Мали» солдаты Югославской армии обстреливали Дубровник. Вилла была превращена в военный пункт. Пожилую женщину друзья эва-куировали в черногорский порт Герцег-Нови, а затем – в воеводинский город Апатин, на берега Дуная. Окруженная заботой и вниманием сербской семьи, Лидия Михайловна Ираклиди (1893–1995) там скончалась на 102-м году жизни и похоронена на местном православном кладбище.