Эскизы к проекту создания тающего снежного памятника «Воспоминание о «Бульдозерной выставке»

​

Текст: Виталий Комар. фото: Виталий Комар.

Виталий Комар

15 сентября исполняется  50 летие скандальной и знаменитой «Бульдозерной выставки» (1974-2024). Своими воспоминанями с журналом «РусСло» поделился непосредственный участник выставки Виталий Анатольевич Комар, один из основателей соц-арта, который с 1972 по 2003 работал в соавторстве с Александром Меламидом. Вместе они создали известную советскую арт-группу «Комар и Меламид».

 

Бульдозерная выставка и кульминация неофициального искусства.



Квартирные выставки стали уникальной находкой второго авангарда. Весной 1974-го года, на одной из таких выставок, во время Соц-артистского перфор-манса все зрители и участники были арестованы, включая ветерана неофици-ального искусства Оскара Рабина и меня. Нас допрашивали всю ночь и, не найдя ничего криминального, выпустили на следующее утро.

Власти хотели, но не смогли придраться к идее перформанса. Перформанс был шумным, - звучали советские марши, мой соавтор Аликом Меламид и я играли роли Сталина и Ленина, кричали в микрофон команды находящимся на сцене художникам. Под нашим руководством, они создавали большой холст социалис-тического реализма, с изображением героического труда советских рабочих. Когда неожиданно раздался стук в дверь и появились представители власти, зрители сначала смеялись, - они думали, что это часть перформанса.

 Через нес-колько дней после ареста, Оскар позвонил мне и предложил повторить пер-форманс на квартире своего друга, поэта Александра Глейзера.

На этот раз перформанс прошёл без скандала и мы начали обсуждать новые пу-ти показа наших работ. Но не в галереях, куда неофициальное искусство не пус-кали, а под открытым небом. Мы поверили, что власти меняют своё отношение к художникам. Я даже написал проект создания второго, альтернативного союза художников.

Позднее, этот проект осуществился, но сначала, через несколько месяцев после перформанса, разразился новый скандал, - "Бульдозерная выставка", ставшая кульминацией истории неофициального искусства.

15 сентября 1974-го года, в московском парке Беляево, власти уничтожили рабо-ты многих художников, включая работы Оскара Рабина, Лидии Мастерковой, Евгения Рухина, Владимира Немухина, Александра Меламида и мои.

Сегодня мало кто может вообразить сенсационный поток мировой прессы, вы-званный этим скандалом. Я не могу забыть слова легендарного обозревателя БиБиСи Максима Гольдберга: 
"На западе, многие чиновники с удовольствием послали бы бульдозеры против современного искусства, но законы не поз-воляют им это сделать."



Когда я увидел бульдозеры, мои последнии иллюзии относительно законов изчезли. Как во сне я смотрел на людей в штатском, которые ломали наши работы, и профессионально били и арестовывали тех, кто оказывал им сопротивление. Я окаменел. Но когда они повалили меня в осеннюю грязь и стали вырывать из моих рук мой "Двойной автопортрет с Меламидом в виде Ленина и Сталина", - страх изчез. До этого они уже исковеркали несколько работ нашего Соц-арта, но этот "Автопортрет" был мне особенно близок. В тот момент, когда один из них наступил ногой на оргалит и хотел сломать его, я представил себя не в виде Ленина или Сталина, а в виде Толстого или Ганди. Я поднял голову и тихо, с доверительной интонацией, сказал: "Ты что? Ведь это - шедевр!". Наши глаза встретились и между нами возник какой-то необъяснимо "иной" контакт. Может быть при слове"шедевр", он вспомнил что-то давно забытое? Не знаю, но эту работу он не сломал, а просто бросил её в кузов грузового автомобиля. Минутой позже, всё ещё лёжа в грязи, я проводил глазами удаляющийся в историю грузовик с мусором и улыбнулся. Может быть это был мой "звёздный час"? Может быть каждый художник, втайне мечтает о том, что бы его работа была уничтожена зрителем? 


 Теперь вы понимаете, почему я не собираюсь делать раскопки московской помойке в слоях 70-х годов конца второго тысячелетия?

 Как и все художники авангарда, мы мечтали сломать барьер между собой и зрителями, но парадокс был в том, что сначала, мы сами этот барьер создавали, т.е. создавали свои работы. И вот зрители сами сломали этот барьер, когда мы пошли к ним на встречу. Это была такая же форма соавторства, как разрушение греческих статуй христианами. Как разрушение христианских храмов Лениным. Как иконоклазм русских диссидентов, разрушающих статуи Ленина.

 Именно поиск зрителя и невыносимое чувство одиночества заставили нас выйти из подполья на улицу.

Сегодня многие уже не помнят, что советскому государству принадлежали не только армия, тайная полиция, все банки, офисы, дома, и супермаркеты. Ему так же принадлежали все галереи, музеи, выставки, художественные журналы, вся пресса, все киностудии, все радиостанции и каналы телевидение. Поэтому неофициальные художники работали в тех же комнатах и подвалах, где и жили. И там же мы показывали свои работы узкому кругу друзей и знакомых. Всю ночь мы могли пить, спорить об искусстве и читать стихи.

Дискуссии на кухне заменяли нам отсутствие свободы слова и рецензии художественной критики. Вот именно в одну из таких ночных дискуссий, на квартире Оскара Рабина родилась идея показать наши работы под открытым небом. То что на западе считалось признаком коммерческого искусства, в России стало авангардным жестом. На какое-то время, я поверил, что воздух не является собственностью бюрократии.



В "Бульдозерной выставке участвовали художники разных индивидуальных стилей, но к сожалению, не все друзья и коллеги поддержали нас. Например, художник Илья Кабаков, за неделю до выставки, отказался в ней участвовать. Обращаясь к Оскару, Илья сказал, что всю свою жизнь стоит на четвереньках, а открытый выход из подполья на улицу, - это позиция человека, стоящего на двух ногах. Затем, он посмотрел на нас с Аликом и добавил: "...или на руках, - как эти юные дадаисты...". Сегодня, я не осуждаю этот "метафорический цинизм". Все издательства принадлежали государству и, как член официального союза художников, Илья зарабатывал на жизнь, иллюструя советские книги для детей. Эта двойственность была, в разной степени, типична для многих из нас.

Исходя из своих принципов, мы становились профессиональными художниками "выходных дней". Например, я давал уроки рисования, готовил частных учеников к поступлению в художественные институты (образование в СССР было бесплатным, что порождало безумные конкурсы). Однажды, я даже оформлял пионерский лагерь. Эти противоречия и двойственность проявлялись не только в стиле нашей жизни, но и в стиле нашего искусства.



До конца 17-го века, в русской живописи процветало оригинальное и красочное развитие византийских канонов восточной иконописи. Затем, реформы Петра Первого принесли в Россию западные традиции Возрождения с его трёхмерной пространственной перспективой и реалистической светотенью. Но в народном творчестве, сохранялась старая любовь к древнерусским традициям, к двумерной трактовке цвета и формы, которая противоречила трёхмерной трактовке пространства. В некоторых русских соборах 19-го века, я вижу уникальную диалектику восточного и западного стилей. Двумерной плоскости и трёхмерной глубины. Лица и кисти рук написаны в реалистическом стиле академии, а фон и одежды, - в стиле средневековой иконы. 



Сходная концептуальная эклектика видна и в некоторых наиболее оригинальных работах советского искусства в период "тоталитарного арт-деко", при переходе от авангарда к соцреализму. Опять, - лица и руки написаны в реалистическом стиле, а фон и одежды, - в стиле кубо-футуризма.

 Истоки этого дуализма не только в России, которая находится на границе двух материков и культурных традиций Европы и Азии. Двойственность универсальна. Во времена раннего Возрождения, мы видим её и в искусстве Северной Европы, и на юге, в Италии. Она - проекция изначальной двойственности человечества, разделённого на мужчин и женщин.



В неофициальном искусстве, в начале 70-х, Оскар Рабин сделал живописные копии своего советского паспорта, - на большом холсте, он соединил концептуализм с экспрессионизмом. Тогда же, другой выдающийся неофициальный художник  - Олег Васильев стал соединять геометрические абстракции с постимпрессионизмом.

В 1972-м году, в своём Соц-арте, мы (Комар&Меламид) впервые начали соединять не только два стиля: "неофициальное и официальное", "личное и социальное", "интровертное и экстравертное", но значительно большее количество "многомерно" увиденных стилей и концепций. В те годы, я увидел, что любая индивидуальность, так или иначе, становится частью коллективного исторического стиля. Мы поняли всю историю искусства, как словарь интонаций.  В таких работах, как "Встреча Бёля с Солженицыном", в инсталляция "Рай", в полиптихе "Биография современника", в проекте "Пост-Арт" и т.д., - мы отражали мультистилистику 
и концептуальную эклектику сознания второго авангарда в Советском Союзе. 

 Многие работы неофицального русского искусства опередили своё время, были предвидением того, что в 80-х стали называть "постмодернизмом" и "транс-авангардом".

Накануне юбилея родилась идея создания видеозаписи таяния и исчезновения, сделанного из снега памятника этому уникальному событию в истории искусства. К 50-летию выставки этот проект реализовать не удалось, но продолжает жить НАДЕЖДА на то, что через год или два, этот проект будет осуществлён. К 52-летию "Бульдозерной" будет создан и памятник и реальная видеозапись его таяния и полного исчезновения снежных фигур, расположенных на настоящем бульдозере, как на пьдестале. Бульдозер останется как монумент исторического события.

​

Историческая справка

Виталий Анатольевич Ко́мар — советский и американский художник.

До 2003 года работал в соавторстве с  Александром Меламидом Дуэт «Комар и Меламид» считается основателем направления «Соц-арт».

Учился в 110-й средней московской школе и в Детской художественной школе; окончил вечернюю школу, работая при этом в Театральном художественно-техническом училище. В 1967 году окончил Строгановское художественное училище, где учился вместе с Александром Меламидом В 70-х годах стали известны как соавторы-основатели Соц-арта. В 1974 году их «Двойной автопортрет» был уничтожен на «Бульдозерной выставке».

В 1977 году оба эмигрировали в Израиль, а оттуда — в США (1978)[7]. Имел несколько успешных выставок в США, привлекших внимание западной и российской прессы. Несколько картин Комара и Меламида приобретены нью-йоркскими музеем «Метрополитэн» и Музеем современного искусства.  Виталий Комар — автор словарной статьи «Соц-арт» в «Словаре культуры XXI века».

(Источник https://ru.wikipedia.org/wiki)